Часть 2 Конец войны и чёрный рынок
Что изменило наше процветание, так это война. Страна перешла на экономику военного времени во время конфликта с США, и больше не было возможности свободно покупать и продавать рис. Магазины риса внезапно потеряли независимость и собственное руководство. Я помню войну даже сегодня, особенно бомбардировки Токио. В 1944 году зажигательные бомбы упали, как дождь от американских бомбардировщиков. Начальная школа, в которую я ходил, превратилась в пепел. Я смотрел из бомбоубежища, глядя вверх, бомбы были похожи на красивый фейерверк, освещавший ночное небо. Наша школа была полностью разрушена. Мы с братом вместе с нашей школьной группой были эвакуированы в Фудзи Ёсида в префектуре Яманаси. Я страдал от недоедания там. Дети, эвакуированные в регион Тохоку на севере, могли есть рис, но выращивать рис в этом районе префектуры Яманаси было сложно, поэтому 80% нашего рациона составляла соевая еда. Мы были голодны каждый день, поэтому, чтобы выдержать голод, мы запихивали в рот сок горькой хурмы и питались сырой кукурузой. Если вы едите сырую кукурузу, у вас сильная диарея. Даже это было лучше, чем голодать, и поэтому мы пережили это. Я также странно вспоминаю, как мой отец вручал мне страницу из телефонной книги вместо ткани, потому что у меня текло из носа.
Время от времени в гости приходили родители эвакуированных детей. Затем, если ребенок особенно ослабел из-за недоедания, родители забирали ребенка с собой. Поскольку мой брат стал слабее, мой отец приехал проверить это и отвез его обратно в Токио. Я казался сильным от природы, поэтому остался там.
При местном храме была школа, но у нас не было классов; мы проводили время, помогая сажать овощи и играя. B-29 летели через тени на горе. Фудзи каждый вечер разбивал группы, одни самолеты летели налево, другие — направо. В одном направлении они направлялись в Токио, другой в сторону Осаки. Каждую ночь небо в направлении Токио светилось красным. И вот так вот, 15 августа 1945 года, наконец, наступило. В пылающей жаре мы, дети, выстроились в очередь, чтобы послушать трансляцию голоса Императора по радио. Так было и со всеми другими детьми, но я совершенно не понимал, что он говорит. Я помню, как плакали все взрослые и учителя. Война и наша эвакуация подошли к концу.
Родители детей, которые были эвакуированы, один за другим приходили забрать своих детей домой, и я так завидовал своим друзьям, которые шли домой со своими родителями. В одиночестве я ждал, размышляя: «А скоро ли приедут мои мама и папа?» но единственными появившимися родителями были родители других детей. Мой учитель предложил написать письмо, но я не знал адрес их эвакуационного центра. В конце концов остались только двое других детей и я. Родители двух других детей погибли во время взрывов, поэтому за ними не было никого. Затем, через два месяца после окончания войны, за мной приехали мама и сестра. Я отчетливо помню свою сестру в красной юбке. Сразу после окончания войны они стали очень заняты, и им пришлось отложить приезд за мной. Из-за нехватки продовольствия в Токио миграция была ограничена, поэтому мы не могли жить вместе как семья. Мы поехали в дом моей матери в городе Сано, префектура Тотиги, где семья моей матери вела складской бизнес. В то время я недоедал, поэтому мог только сидеть и мало двигаться. Мои глаза были остекленевшими, и у меня почти не было сил, чтобы говорить. Цвет моего лица был очень плохим, и моя мама очень беспокоилась обо мне и отвела меня к врачу, который поставил мне диагноз «недоедание». Эвакуационный центр в префектуре Яманаси просто не мог нас хорошо прокормить, поэтому мое здоровье ухудшилось. И не только потому, что еды не хватало. Во всяком случае, моя мама каждый день готовила, и я постепенно поправлялся и снова стал ходить в начальную школу в Сано-Сити.
После войны рис продавали по карточкам, так что мой отец не мог продолжать работать в магазине риса. В семье моей матери хранилось большое количество разнообразных товаров, и мой отец взял их, чтобы открыть магазин. Люди использовали в повседневной жизни всевозможные товары. Мой отец велел моему старшему брату следить за магазином, и пока он работал, он изучал свои школьные учебники. Это была эпоха, когда книг и других вещей было мало, поэтому нет нужды говорить, что он стал лучшим учеником. Так мой отец и старший брат процветали.
Моя семья вернулась в Кудан через полтора года, когда я учился в пятом классе начальной школы. В этот послевоенный период всё еще было нелегко. Мои родители пытались вырастить пятерых детей и имели опыт работы в магазине риса в прежние времена; мы начали торговать рисом на чёрном рынке. Я пошел с отцом покупать и продавать этот рис. Зачем он взял меня, маленького ребёнка, с собой торговать рисом с чёрного рынка? Это было потому, что он беспокоился о том, что полиция захватит рис. Если его поймают при торговле рисом на чёрном рынке, он будет оштрафован, а рис изъят,
поэтому мой отец подумал, что, если он придёт за рисом со своим ребёнком, его не будут подозревать. Было так много незабываемых моментов, как когда он покупал рис с чёрного рынка, и я был рядом, но полиция заметила нас. Взгляд полицейского упал на меня, потому что я держал рис. «Чей это ребёнок?» — спросил он, оглядываясь. Мой отец стоял рядом со мной, и я выглядел так же, как он, так что, полагаю, полицейский мог догадаться, кто был моим отцом, но мой отец сказал: «Я не знаю этого ребёнка». Я полагаю, что мой отец думал, что полицейский не пойдёт так далеко, чтобы арестовать ребёнка, но для меня это не было шуткой, это было очень шокирующим. Мой отец, которого я любил больше всех, сказав, что он не знал, причинил мне столько боли, и даже несмотря на то, что я миновал свой Канреки (61 день рождения), у меня все еще небольшая боль внутри от этого воспоминания.
Были времена, когда я сам ходил покупать рис на чёрном рынке.
Мы жили на линии Кэйхин Тохоку, и были чёрные рынки в Акабане и Омия, но у нас не было много информации о них. «В Уцуномии конфисковали рис. Цены на рис стремительно растут. В Кофу закрыли рынок, мы больше не можем туда ходить». Я слышал, как взрослые так шепчутся, тайно отдавали деньги, складывали рис в сумку и возвращались в наш магазин. Я учился именно так, через подобный опыт, а не через книжное обучение в школе. Этот опыт позже оказался жизненно важным, когда я начал руководить додзё — что такое бизнес? Как вы успешно работаете с людьми? — это все, чему я научился в то время.
Спустя 73года Ясуо Кобаяси сэнсэй. 8-й дан айкидо айкикай на семинаре клуба айкидо Нэцуи