Автор: Катя Баландина
Началось с того, что Сэнсэй подошёл к моей паре и сказал: «Катя, БЕГИ. Беги от него, Катя»
Я перевела затравленный взгляд на Сандро-сэнсэя, которого (неизвестным даже мне) каким-то образом забрала себе в пару на всю тренировку. Вопрос не в том, от чего бежать, а в том, КУДА бежать: позади — окно, а впереди — ОН. Тут, в принципе, все одинаково.
Если Сэнсэй на тебе что-то делает, то возникает чувство, что ты шёл, сам на него напал и сам же зачем-то лёг на пол, полежать. У Сандро-сэнсэя несколько другой «почерк», он похож на американские горки: ты, летишь, чувствуешь приближение смерти, но тебе очень весело. Из рук Сэнсэя пол сам на тебя идёт и целует, а в руках Сандро-сэнсэя пол сначала уходит, потом ты просто оказываешься в нем. В полу. Вмурованный. И целуешь.
В какой-то момент, когда он выполнял на мне что-то неподвластное моему уму, я вдруг ощутила свободу и лёгкость вместо смерти и пола. Что такое. Где я. Где он. Это што.
А он стоит на коленке. Держит руками воздух, который когда-то был мной. И лицо какое-то не очень радостное. Тут меня вместе с ушами одолело то чувство из детства, когда бьёшься с отцом подушками, и он то ли поддался, то ли бдительность потерял, а ты его, такой, «победил», — пятилетний шкет, — и ГОРДЫЙ, ДОВОЛЬНЫЙ! Произошло невозможное: я выскользнула. Как мыло. Но прежде, чем я выпятила грудь и «полезла в карман» за самодовольным «ХА!», пол с потолком вдруг поменялись местами, и я уже носом изучала татами.
— Ну Катя. Ну я ведь не могу за тебя делать. Если бы я мог делать за партнёров, то я ведь в зал бы не ходил заниматься, — вывел меня из очередного ступора его голос. — Ириминаге. Делай ириминаге.
А как?
Но этот поезд уже не остановить, атака летит мне в лоб. А я… абсолютно ничего. Смотрю на него честными глазами белого пояса. Но его это не останавливает: Сандро-сэнсэй сам налетает на мою руку, сам с ней же прокручивается вокруг меня, сам же врезается в воздух, где моя воображаемая рука должна была его «накрыть» и сам же драматично падает, почти что насмерть. Ну прямо «пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой»! А взгляд-то, взгляд-то какой многозначный…
Это было лучшее ириминаге, которое я когда-либо делала! Идеальное ириминаге! Лучшее в зале!
…я взяла с него клятву, что мы никому и никогда не расскажем об этом позоре. А надо было вместо этого попросить на следующем экзамене из-за сэнсэйского стола выйти и со мной в пару встать. Я вообще тогда сдам, как сам О-Сэнсэй, наверное.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
