Автор: Морозов Саша

В любой процесс необходимо втягиваться постепенно, дабы избежать физического переутомления и психологически травм. Инфернальная поездка началась с посещения заключительного дня семинара Кабаяси сенсея в Турку.

Турку кукольный город. Чистый, безлюдный, с малоэтажными строениями и платными туалетами в Макдональдсе. Город неторопливый, распустивший щупальца пригородов. В одном из этих богом благословленных мест расположен неприметный дом с надписью «Айкидо додзе». Зал для тренировок, в котором постоянносменяя друг друга живут и тренируются люди всех возрастов и национальностей. Спасибо Кари сенсею. Именно так выглядит додзе моей мечты. Небольшой загородный комплекс. Жилой дом. Самодостаточное просторное додзе рядом. Сад и белки. Тишина, размеренность и покой. Чудесное место для тренировок и жилья.

Я застал последний день семинара Кобаяси — необычайно живого, улыбчивого и жизнерадостного пожилого сэнсэя, который произвел на меня самое благоприятное впечатление. Как и на любом семинаре необычайно приятно и интересно работать с людьми практикующими в разных странах, подмечать различия и общие черты. И особенно приятно видеть и чувствовать, что наш уровень вполне соответствует, а иногда и превосходит общий уровень по больнице.

День клонится во вторую половину и скоро неторопливый паром доставит нас в место добровольного заключения. Бункер Урбана.

День первый.

Пароход курсирующий между Турку и Стокгольмом — оплот бардака. Многие люди едут безкаютным способом, ночуют в коридорах вместе со своими собаками и прочими детьми. Остальные проводили время в поглощении алкоголя и адских танцах под звуки диско.

Паром стукнулся о берег и толпа рванула на дружелюбную землю Швеции, в ее бушующем потоке сошли на берег пятеро учидеши. Зал Урбана находится под землей, видимо в бывшем бомбоубежище. Коллектив состоит из пяти русских, шести шведов и пяти греков. Большинство владеет английским языком, за исключением двух человек, один из которых ваш покорный слуга. Английский язык существенно облегчает жизнь и в плане общения и понимания лекций, которые также ведутся на вражеском языке.

Законы учидеши просты — полная автономия, беспрекословное подчинение сэнсэю, идеальная чистота помещений, непреодолимое желание учиться.

Несколько событий короткой строкой.

16 человек в бункере это много.

Выдали рис, что с ним делать неизвестно.

Паша грозится сварить ленивые голубцы. Но не варит.

Идея питаться полноценно днем провалилась. Переходим полностью на подножный корм.

Первая сдвоенная тренировка вечером прошла без потерь и травм. Режим тренировок щадящий, их непродолжительность компенсируется количеством. Европейский вид учидеши мягок и лоялен. Из зала выпускают при наличии свободного времени и желания.

Можно жить.

День второй.

Спать на татами исключительно в спальнике — испытание для людей со здоровым позвоночником. Храп и скрип надувных матрасов — самые из чарующих звуков ночи.

Подъем в семь утра, толчея в туалете и душевых.

Утренняя тренировка с бокеном включала в себя субури и часть авасе. Субури несколько отличаются от того, что делаем мы. Иные формы требуют небольшой тренировки. Основные прения вызвала новая форма цуки. Удар наносится не горизонтально расположенные лезвием, а вертикальным. Без смещения рук, отчего удар теряет свою мощь. Нужно обсудить и обдумать.

Помывка татами, поход в магазин и снова втискиваем тела в непросыхающие доги.

Урбан много говорит о базе. О работе исключительно центром, о том, что айкидо акикай это «айкидо центра», а не «айкидо рук». Центр привязан физически к бедрам, и методически работа бедрами и есть работа центром.

Был затронут вопрос укеми. Постулат: укеми — последний шанс выжить. В старых школах укеми позволяло разорвать дистанцию, «сбежать от противника». В настоящее время укеми это страховка от падения. Возможность погасить инерцию броска. Интересен методический прием, когда обучение укеми производится не привычным нам способом (с колена) используя образ колеса, а как глубокий выпад с постепенным понижением уровня тела (спина прямая), и в конце кувырок.

Общий образ — самолет идущий на посадку. Во время исполнения техники, уке после укеми всегда мгновенно встает и разворачивается к наге для повторения своей атаки или готовности противостоять добиванию.

А тем временем шведы не проявляют рвения при мытье , выносе мусора и уборке помещений. Греки тоже не особо прониклись рвением учидэши.

С третьего захода удалось купить молока, до этого был куплен кефир и некое вещество похожее на кефир. Паша варит голубцы. Жизнь налаживается.

День третий.

Люди которые живут рядом с нами.

Греки — в целом дружелюбны. Бардачны в меру.

Шведы — настороженны, тихи, почти незаметны. По-моему они нас опасаются.

Мы шумные, постоянно ржем, пашем как лошади, едим всякую гадость, ни с кем не общаемся.

День выдался тяжелый. Работа с боккеном показала, что субури шихо и Хаппо практикуем не зря. Наша делегация единственная кто не тупит при исполнении. Под вечер силы начали таять. В город почти не выходим. В бункере создается полное впечатление, что книги стали реальностью и мир сжался до размера нескольких бетонных комнат, каждая из которых имеет свой запах. Мир в котором не нужны деньги, в котором лишь пол-шага отделяет цивилизацию от хаоса.

В одном из шведских супермаркетов поразила работа кассира. Во первых там почти не пользуются деньгами, только пластик. Когда даешь кассиру деньги, он вставляет купюру в соответствующее номиналу отверстие купюроприемника, сдача выдается автоматически. Вылезает и высыпается из обозначенного окошечка.

Никаких «готовьте мелочь» и «посмотрите три рубля» нет. Даже сдачу выщитывать не нужно. Непонятно зачем им вообще человек-кассир. Вот такое ноу-хау.

Шведы мытье додзе игнорируют.

Осталась половина недели. В целом обстановка позитивная, без дедовщины и перегибов. Обычный тренировочный процесс.

День четвертый.

Стокгольм это рай для велосипедистов, по всему старому городу проложена внятная и разветвленная сеть велосипедных дорожек. Двухколесные друзья человека кучкуются на каждом свободном месте улицы. Стада велосипедов у метро, как частных так и муниципальных.

Поражают магазины торгующие всяким маловразумительным хламом. Их много, ассортимент странен, посетителей никогда нет. Рядом с додзе есть магазин авторучек. Торгует исключительно авторучками, разными, но в целом обычными. Как они выживают? С чего живут и платят аренду с налогами? Загадка.

Нельзя обойти шведских женщин. Ну как женщин, девушек в основном. Молодая шведка — это ухоженное, улыбчивое, светлорусое существо в длинной майке на выпуск и совершенно жуткого фасона джинсовых шортах. На ногах кеды. Именно кеды, то, что они Конверс дело не меняет. Тряпка и резина. Вот такой собирательный образ.

Обнаруженная неподалеку кебабочная с вразумительной, а главное большой шавермой разнообразила наш спартанский рацион.

На татами спать надоело, все затекает и плющится.

А тем временем, в субботу в Стокгольме гейпарад.

Стираем тельняшки и полируем дзе.

День пятый.

Напряжение тренировок постепенно спадает. Вчера Урбан рассказывал краткую историю боевых искусств и мастеров айкидо. Постулаты мира и гармонии несколько затмевают деяния мастеров в молодости. Основоположники были яростны, свирепы, избивали учеников, доходило до убийств. Тренировки поражали своей жестокостью, когда Уэсиба открыл свой первый зал, его прозвали «адское додзе».

Теперь я понимаю, что со мной все в порядке, я просто иду по стопам старой школы.

Так получилось, что на протяжении всей недели я пишу о малозначащих вещах не имеющих отношения к тренировочному процессу, к тому ради чего мы и приехали. Мы имеем возможность тренироваться у поистине знаковых людей. Шестые даны, шиханы — это крупные и признанные мастера. Знание и мастерство их безгранично, совершенно настолько, что не вериться в его эффективность. Но за мягкостью и разговорами о «ки» скрывается взрывная мощь и скорость. Видимо присутствует разница в методологии преподавания у нас и у шведов. Мне кажется у нас силен дух, мы злее, жестче (не в плане расслабленности, а в плане отношения). Шведы и прочие фины слишком добрые, слишком мягкие, нет видимо в них ощущения того, что они занимаются боевым искусством убивать и калечить людей. Ай… Гармония… До… Путь… Мы все идем к этому разными путями. Наш путь пролегает через дзюцу, их через мягкость. К четвёртому дану мы сравняемся, но пока у нас разное айкидо.

День шестой.

Усталость уходит, уходит боль. И приходит сила. На шестой день образы прошлого начинают тускнеть и стираться. Жизнь которой ты жил до поездки становится чем-то далеким и почти нереальным. Сознание перестраивается а новую жизнь. Но я собираюсь его расстроить, завтра мы уезжаем домой.

Мы занимаемся айкидо, два-три раза ходим в зал, ждем прогресса по полтора часа шагая, падая, поднимаю икеундо. Это все ничто, самообман. Настоящие тренировки возможны лишь когда в твоей жизни не существует ничего кроме того чем ты занимаешься. Когда день изо дня для тебя есть только айкидо ты начинаешь думать им, жить, дышать. Только тогда это «ДО».

А еще нас отпустили посмотреть гей-парад. Андрей перевел не все. Видимо нас попросили никого не бить и быть добрее. Это тоже тренировка. Тренировка «АЙ». Сам гей-парад похож на первомайскую демонстрацию. Флаги, песни, народ, все пьяные, толпы глазеющих с детьми, инвалидами в креслах. По центральной улице потоком идут так называемые меньшинства. Две трети – обычные с виду люди. Остальные – полный паноптикум, дико и вызывающе одетые, некоторые в тематических костюмах. Физическая форма многих оставляет желать лучшего, особенно тех, кто топлесс.

Мы постояли в сторонке, поцокали языками и пошли дальше тренироваться. Очередная галочка в жизни поставлена. Я видел гей-парад, но не участвовал. Тренировки-посиделки, снек-пати, разговоры через переводчика, прогулка по вечернему Стокгольму. Все-таки люди, сопровождавшие меня в этом подтвердили, что обладают всеми приятными и адекватными человеческими качествами. Спасибо друзья за то, что не перерезали друг другу горло ночью)))).

День седьмой и путь домой.

Последний подъем, последний раз бока болят от жесткого покрытия татами. Последний завтрак в маленькой кухне. Последний мусор запрессованный в узкий мусопропровод. Последний раз швабра в руках. Последняя тренировка.

И никакого риса. Только вкусная шаверма.

Вынужденное безделье, дождь снаружи и невозможность погулять на последок.

Катятся чемоданы навстречу парому, ноги бывших учидэши топчут пересеченную местность Стокгольма.

Сначала большая металлическая коробка везет нас по морю в Турку, а потом маленькая металлическая коробка везет нас в Россию. Родина уныла и укутана в пелену дождя. Настороженные, мрачные люди, суровые люди.

Голова полная скомканных знаний записанных на чужом языке.

Мы возвращаемся…

Август 2011.